Миниатюрный мир за кремовыми стенами столь насыщен формами, красками и оттенками природы, так умело обустроен, что кажется не просто большим, а совершенно особым пространством, обособленным от прозы города. Кажется, что никакого Новосибирска за пределами сада вовсе нет и все, что осталось снаружи - столь же прекрасно и безмятежно.
Эта иллюзия, эта невинная хитрость получилось убедительной. Создатели и "Райского сада" с самого начала хотели "сочинить" ресторан необычный, непохожий ни на один другой. Но необычность, согласитесь, бывает разной. Одно дело - ошеломляющая или даже пугающая экстравагантность, капризная вычурность, угрюмый богемный эскейпизм - в общем, странность ради самой странности. И совсем другое - необычность, согревающая жизнь, причудливость не гнетущая, а очаровывающая. Нашему городу как раз таких "специй" и недостает, чудес в нем маловато.
Стремление придать такому сугубо коммерческому проекту как ресторан вид сказочного парадиза Людмила объясняется глубокой и многогранной связью этих понятий. Образы сада, рая, пиршества связаны трогательным родством. Сад - символ созидательной красоты, мирного покоя и сбывшейся мечты, а рай - это "сад садов", некий идеал, которые люди испокон веков стремились воссоздать на Земле. Даже словесное обозначение рая - paradise, paradiso, paradizos - досталось европейским языкам от древнеиранского pa'ridaeza - "место за оградой". Во всех мировых религиях рай помещается в саду, а отнюдь не во дворце".
Дворцы, судя по всему, для размещения истинного счастья вообще не очень годятся - их красота слишком тщеславная, отстраненная, слишком зависимая от вкусов конкретной эпохи. Красота садов более эмоциональна, и даже в роскоши садов больше деликатной иронии и непринужденности, нежели в каменной архитектуре. Недаром самые знаменитые дворцы их зодчие старались "уравновесить" и "одушевить" садами и парками. В стремлении попасть в чудесный сад, или вернуться в него едины многие персонажи нашей цивилизации - от Адама и Евы до героя пронзительной новеллы Герберта Уэллса "Зеленая дверь в стене" и маленькой Алисы из книги чудаковатого оксфордского математика.
Столь же прочно образ сада связан с идеей пира, праздника. Персидская культура, подарившая европейским языкам обозначение рая, расцветила и восточную его трактовку подробностями. Гастрономическими, причем. Мусульманский рай, с филигранной тщательностью изображаемый на иранских миниатюрах - это пиршественный сад, где праведники в обществе ангельских дев-гурий вкушают изысканные яства, и пир этот никогда не переходит в грубое чревоугодие. Символично, что концептуальную основу нашего меню составляют кухни наций, для которых поэтика сада особо значима - кухня французская и кухня восточная. Об отношении восточных народов к саду, знает всякий, кто хотя бы по телевизору видел улочки старого Тбилиси - в этом, кстати, тоже проявилось влияние древнеиранской цивилизации, это тонкие отзвуки очень древних межкультурных контактов. А французы - так те и вовсе внесли равный вклад и в кулинарию, и в садовое дело. Наверное, апофеозом единства этих двух французских искусств можно считать версальские пиры Людовика XIV - чаще всего они проходили именно в садах Версаля, среди цветов, изящных деревьев и фонтанов. И, наконец, не обошлось и без русской кухни. Романтические парки русских усадеб, воспетые в романсах и романах - чем не парадиз?
Сад и дом - вот ключевые образы дизайнерской концепции этого ресторана.Сад и дом, открытые навстречу друг другу, растворенные друг в друге как части единого, уютного и солнечного мира. Внешние и внутренние пространства ресторана плавно перетекают: зал, словно в зеркало, глядится в сад - в свое летнее alter ego, а сад завораживает и завлекает в зал. А там - опять игра миров и образов: из гостиной дворянской усадьбы позапрошлого века видна классическая беседка-ротонда, в каких хозяева усадеб устраивали неспешные летние чаепития*, в каких тургеневские девушки грезили над французскими романами. Кстати, и та самая, романная Франция тоже совсем рядом - из пышной, вечно летней зелени выплывет кремовая улочка приморского города. Может быть, старого Марселя - города, где придумали знаменитую уху Буайбез?
В "Райском саду" даже потолок отказывается быть простой плоскостью, сковывающей пространство. Его ломаные линии и живые грани словно хотят раскрыться навстречу небу. И это легко воображаемое небо наверняка всегда летнее.
Вход: свободный;
Парковка: свободная;
Возможности: свадьбы, проведение юбилеев, торжеств, праздников;
Залов: 2; (Основной зал + Летняя веранда)
Мест: 70;
Кухня: Евпропейская;
Время раоты: 12-24;
Особенности: wi-fi;
Тип музыки: живая, фоновая
